Анализ стихотворения И.Северянина «Увертюра. Анализ стихотворения Северянина «Увертюра» (Ананасы в шампанском) Сочинения по темам

Анализ стихотворения - Увертюра (Ананасы в шампанском!..)

"Игорь Северянин - форель культуры. Эта ироничная, капризно-музыкальная рыба, будто закапанная нотами, привыкла к среде хрустальной и стремительной. Как музыкально поэт пишет о России: "На реке форелевой уток не расстреливай"

Андрей Вознесенский

В конце 1941 года, когда немцы оккупировали Прибалтику, гражданин Эстонии русский поэт Игорь Северянин (настоящее имя - Игорь Васильевич Лотарев) был очень болен. Его телеграмма в Москву М. И.Калинину, с просьбой помочь эвакуироваться в советский тыл осталась без ответа, и 20 декабря 1941 г., пятидесяти трех лет от роду Игорь Северянин скончался от сердечной недостаточности.

Имя Игоря Северянина сейчас мало кому известно. Это не удивительно по многим причинам. Советское время отпечатало на имени поэта слова "декадентщина", "северянинщина", его стихи были запрещены, как идеологически вредные. Первое неполное собрание соченений появилось в России лишь в 1996 году. Поэзия Игоря Северянина ещё ждёт своего читателя. И не случайно Андрей Вознесенский нашёл столь изысканные слова для оценки его творчества.

"Лирический ироник" - так сам поэт определил свой стиль в поэзии. Знаменитая строчка "Я, гений - Игорь-Северянин", которую многие считают программной, при внимании к контексту оказывается лишь озорной позой. Ведь в другом стихотворении он называет себя совсем по-другому:

…Я - соловей, я - сероптичка,

И песня радужна моя,

Есть у меня одна привычка:

Влечь всех в нездешние края...,

А в сонете "Игорь-Северянин" говорит о себе так:

Он тем хорош, что он совсем не то,

Что думает о нем толпа пустая...

Тонкая, едва уловимая ирония часто выступает как один из "планов" стихотворения. Когда читатель не способен почувствовать этот план и воспринимает все буквально, нередко возникают казусы. Так происходило не раз со стихотворением "Увертюра" (чаще известным как "Ананасы в шампанском"), несмотря на открытую взору строку: "…Я трагедию жизни претворю в грезофарс". А сколько цыганщины было сотворено из этого стихотворения!

Удивительно вкусно, искристо, остро!

Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!

Вдохновляюсь порывно. И берусь за перо!

Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!

Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!

Кто-то здесь зацелован. Там кого-то побили.

Ананасы в шампанском! Это - пульс вечеров!

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском

Я трагедию жизни претворю в грезофарс.

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Из Москвы - в Нагасаки! Из Нью-Йорка на Марс!

Начало второй строфы - звукопись времени с ворвавшимися в быт новыми, тогда магически звучавшими словами: аэроплан, экспресс, автомобиль… В нервном ритме стихотворения - ритм начала века. "Ананасы в шампанском" - ведь это символ времени, его неожиданность и острота, его открытия, его извивы и изыски, эксцентрическое соединение прежде несовместимого. Как сжато, как ярко и выразительно - гениально!

Но вот что пишет по поводу этого стихотворения известный литературовед В. П.Кошелев: "Прочитал я эту "Увертюру" и снисходительно пожал плечами. Глупость и претенциозность страшная… Но что-то во мне, наверное, осталось. И нет-нет, да приходила в голову совсем непоэтическая мысль: а неужели "ананасы в шампанском" - это действительно так вкусно.. Проверить это было несложно.., но я все как-то не решался. Боялся разочароваться, боялся перевести поэзию в быт... Потом попробовал - в стихотворении гораздо "вкуснее" .

В. П.Кошелев не одинок в подобных оценках. Поэт Николай Гумилев называл стихи Игоря Северянина "фантастической безвкусицей". Лев Николаевич Толстой, прочитав стихотворение "Хабанера-2":

Вонзите штопор в упругость пробки -

И взоры женщин не будут робки!..

С негодованием воскликнул: "И такую гнусность смеют считать за стихи?"

Публика ломилась на "поэзоконцерты" Игоря Северянина. Его стихи, его вдохновенный облик, его декламация нараспев действовали на слушателей магически. Иван Бунин писал, что Игоря Северянина знали не только все гимназисты, студенты, курсистки, молодые офицеры, но даже многие приказчики, фельдшерицы, коммивояжеры, юнкера, не имевшие в то же время понятия, что существует такой русский писат

Модернистское течение футуризм (от лат. futurum , что в переводе «будущее») появилось в Италии в начале 20 века. Основатель Филиппо Маринетти эксцентрично воспел в искусстве красоту и могущество технического прогресса, но в историю культуры вошел, как сильный теоретик, преподнесший миру идею нового авангарда. Бесподобными практиками, которые довели этот художественный бунт до совершенства, по праву считаются наши соотечественники: Владимир Маяковский, Виктор Хлебников, Алексей Крученых и многие другие прославленные мастера слога. Эгофутуризм, одно из интереснейших ответвлений поэзии будущего, взял за основу своего творчества Игорь Северянин, стихотворения которого отличаются неоспоримой оригинальностью и неповторимым стилем.

Из школьного курса известно, что Игорь Северянин входил в поэтическую группировку «Ассоциация эгофутуристов». Также в ее составе находились менее знаменитые поэты: И.В. Игнатьев, К.К. Олимпов, В.И. Гнедов и другие. Хотя история аутентичных «будетлян» (как они сами себя нарекли) в России исчерпывается предреволюционным десятилетием, футуристы успели внедрить в литературу много нового. На базе разговорного языка они разрабатывали тонический стих, фонетическую рифму, активно использовали словотворчество вплоть до создания новых диалектов, проводили эксперименты с языковой графикой (например, первый свой сборник Маяковский делал вручную, чтобы добиться эффекта разных шрифтов). Они продемонстрировали, как широк диапазон языка, как богаты его ресурсы, какое великое множество возможностей таит он в себе. Эти достижения громоздко звучат, изложенные в теории, но в стихотворениях они понятны и очевидны. Никто не перепутает работы Языкова или Баратынского с творениями Хлебникова или Бурлюка. Даже внутри течения футуристы существенно отличаются друг от друга. В частности, эгофутуризм имеет свою тематику, индивидуальную подачу и определенный заряд эпатажа, направленные на демонстрацию личности поэта, приравненной к предмету искусства. Можно представить себе автопортрет художника: на портрете его лицо и фигура, а нарисованы они его персональным стилем, его сознанием, его чувством прекрасного. Получается, это портрет в портрете: живописец вдвойне характеризует себя.

Так и Игорь Северянин позиционировал свою поэзию в «Воспоминаниях»:

«Лозунгами моего эгофутуризма были: 1, Душа – единственная истина. 2. Самоутверждение личности. 3. Поиски нового без отвергания старого. 4. Осмысленные неологизмы. 5. Смелые образы, эпитеты (ассонансы, диссонансы). 6. Борьба со «стереотипами» и «заставками». 7. Разнообразие метров».

Некоторые изложенные принципы можно проиллюстрировать на примере стихотворения «Увертюра», опубликованное в 1915 году. Само название означает музыкальное вступление к оперному театральному представлению. Поэт торжественно начинает отсчет времени перемен, которое уже отчетливо чувствуется за два года до Великой Октябрьской революции.

В «Увертюре» поэт приветствует новую эпоху, которой сердечно рад: каждое предложение заканчивается восклицательным знаком. Само повторяющееся восклицание «ананасы в шампанском» являет собой грядущее изобилие, доступное всем. Вспоминается знаменитое «ешь ананасы, рябчиков жуй…», но Северянин ждал от революции, встреченной им с восторгом, всеобщего благоденствия, а не аскетического отказа от него ради равенства и братства. Его светлые надежды переполняют строки.

«Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!»

Здесь автор предвещает отмену международных границ и тотальный космополитизм. В основе революционной идеологии лежала идея об объединении мира под знаменами светлого коммунистического будущего, когда исчезнут все разногласия и войны. «Моя» страна, по большому счету, уже собственность, а от нее планировалось полностью отказаться. Национальные традиции, история, культура – все это не позволяло «сравнять» людей.

«Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!

Ветропосвист экспрессов! Крылолет буеров!»

В данном отрывке он восхищается техническим прогрессом, с наслаждением перебирая звуки различных машин. Рев моторов и гул городских улиц были футуристам милее музыки, ведь означали коренной перелом в жизни человечества.

«Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!

Ананасы в шампанском – это пульс вечеров!»

Шампанское ударяет людям в голову, как счастье (или его иллюзия). Они начинают бесшабашно веселиться и безумствовать. Бешеный, судя по всему, пульс вечеров выстукивает ритм жизни веселого, беззаботного города, где его жители, наконец-то, расслабились в преддверии новой эры довольства и свободы.

«В группе девушек нервных, в остром обществе дамском

Я трагедию жизни претворю в грезофарс…»

Здесь Северянин употребляет осмысленный неологизм — сочетание слов «грезы» и «фарс» и любопытный эпитет «острый» по отношению к дамскому обществу. Грезы – мечты, фарс – надувательство, а глагол «претворю» обычно употребляется в составе фразы «претворю мечты в жизнь». Значит, автор меняет местами «жизнь» и «мечту», однако грезу стилистически окрашивает как обман. Получается, он претворит трагедию жизни в фальшивую мечту. Надо полагать, поэт в новоявленном мире берет на себя миссию, во что бы то ни стало, говорить правду и претворять ее в иллюзии счастливых людей, которыми они живут. Не случайно он стоит именно в женском кружке, наиболее изнеженном и далеком от реальности (по тем временам). Тем не менее, эта публика названа «острой», как и ананасы в шампанском, которые пьянят и одурманивают. Довольно изысканный комплимент.

«Из Москвы – в Нагасаки! Из Нью-Йорка – на Марс!»

В финале эгофутурист дает волю фантазии, что уже мчит его в космос. Он свято верит в инновации и достижение технического могущества цивилизации, позволяющее совершать нечто грандиозное и немыслимое, например, прямой рейс Нью-Йорк — Марс.

«Увертюра» не очень подходит для демонстрации именно эгофутуризма в творчестве Северянина. Чтобы лучше понять его поэтические автопортреты, надо ознакомиться со стихотворением «Классические розы», например. Однако поэтический труд, исследованный нами, характеризует Игоря Северянина не в рамках какой-либо школы, а как представителя незаурядного течения в искусстве, которое во многом определило его дальнейшее развитие.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Игорь Северянин был выдающимся поэтом серебряного века. А все потому, что его работы были неординарными и не похожими на творческие произведения других авторов. Он очень часто использовал новые литературные стили в своих стихотворениях, внедрял неологизмы. Его стихи были необычайно мелодичными и музыкальными.

Замечательная творческая работа «Увертюра» сделала из Северянина «салонного» поэта. В тексте стихотворения автор упоминает о красоте, о шике, об изыске.

Вчитываясь в строки «Увертюры» достаточно сложно выделить какую-то одну тему, которая раскрыта автором. Но, это не мешает читателю пробегать глазами по словам с легкостью и ощущением радости.

В «Увертюре» достаточно много образов, которые практически не связаны друг между другом. Выражение «Ананасы в шампанском» задает особый ритм стихотворения. Уже с первых строк читатель испытывает ту роскошь, ту прелесть, о которой пишет Северянин. Герой стихотворения восхищенно удивляется всему, что его окружает. Он хвалится иностранными, шикарными одеждами и вещами. Хотя, на мой взгляд, лирический герой всего лишь пытается скрыться за всеми этими предметами.

Особенностью «Увертюры» является ее прерывистость и динамичность. «Беги автомобилей!», «Крылолет буеров!». Использование неологизмов говорит читателю о том, что Северянин любит экспериментировать со словами, он не боится внедрять что-то новое, неизведанное в свои литературные произведения.

В последнем четверостишие раскрывается истинный образ героя: «Я трагедию жизни претворю в грезофарс…». Человек, принимающий участие в таких пафосных мероприятиях, на самом деле, пытается убежать от опустошенной реальности.

Использование большого количества восклицательных знаков делает «Увертюру» торжественной и яркой. Практически полное отсутствие эпитетов позволяет Игорю Северянину добиться максимальной динамичности стихотворения. Использование таких топонимов, как Нью-Йорк, Нагасаки, Москва еще раз говорят о том, что творческий процесс Северянина не имеет никаких границ. Автор называет свою работу «Увертюрой», как одно из самых знаменитых музыкальных произведений. И это не зря, ведь после прочтения, читатель испытывает такие же эмоции, как после прослушивания живой музыкальной мелодии.

Имя Игоря Северянина замалчивалось отечественным литературоведением до 80-х годов ХХ века. Творчество Северянина вступало в контраст с восприятием действительности и привычным тогда пониманием поэзии. Его современники-критики обвиняли автора в безвкусии и пошлости. Нужно отметить, что поэт относился к такой критике спокойно, а со временем у него стали появляться союзнические отклики завсегдатаев петербургского литературного салона Федора Сологуба.

Написанное в 1915 году стихотворение «Увертюра» принесло Северянину славу «салонного» лирика.

История создания этого произведения была такова: В.В. Маяковский , который был приглашен в гости к Северянину, выпивая шампанское, окунул в бокал ананас, съел его и предложил хозяину вечера последовать его примеру. Первая строка стиха тут же родилась в голове поэта, и вскоре вышел в свет сборник стихов «Ананасы в шампанском».

Стихотворение создает ощущение восторга, торжественности, и вместе с тем нервозности и истеричности. Оно символизирует время, в котором творил поэт. Неудовлетворенность жизнью рождало у многих стремление уйти от реальности. В творческих людях рождалось новое мироощущение. Восторженно выкрикивая «ананасы в шампанском!», поэт вдохновляется и «берется за перо!». В этом внезапном вдохновении выражается лиричность героя, который бежит от пустоты действительности и пафоса.

Остро, сжато и ярко описана окружающая реальность, которая выражена как «пульс вечеров!» Эта новизна, по мнению автора, тоже заслуживает место в поэзии, наряду с вечными ценностями, воспеваемыми повсеместно.

Картина «легкой жизни» передана благодаря теме женщин в высшем свете. Девушки «нервны» , дамское общество «остро» . Такая среда жестока, она способна «трагедию жизни» претворить в «грезофарс» .

Атмосфера толкает что –то предпринять, куда-то отправиться: «из Москвы – в Нагасаки! Из Нью-Йорка – на Марс!» Нервный ритм, неожиданное соединение несовместимого укладывается в трех строфах стихотворения.

Многоликость образов, за которыми, кажется, автор хочет спрятаться, побуждение действовать, быстрая смена сюжета после прочтения оставляет ощущение недосказанности.

Употребление неологизмов делает стихотворение очень простым для восприятия теперешнего читателя. Есть место стремительно ворвавшимся в то время новым, магически звучавшим словам: аэропланы, автомобили, экспрессы, буера. А значения архаизмов понятны, слова эти используются в речи по сегодняшний день: порывно, перо. Интересны слова, создание которых приписано именно Игорю Северянину: ветропросвист, крылолет, грезофарс.

Аллегорические образы помогают понять истинное значение пустых бесед и звона бокалов на пафосных вечерах. Отсутствие эпитетов позволяет добиться динамичности стихотворения, а его торжественность достигнута за счет большого количества восклицательных знаков.

Использование новых ритмов, неологизмов было несвойственно произведениям литературы того времени.

Лирическое стихотворение «Увертюра» можно отнести к песенному жанру. Не зря автор дал такое название стиху, сравнивая его с музыкальным произведением.

Творчество Игоря Северянина сильно отличается от творений его современников. В нем больше стремления к новизне, смелости. Сейчас стихотворение «Увертюра» актуально как никогда раньше. Неприятие жизни по навязанным стереотипам, равно как и бессмысленной гонки за модой, явились для автора импульсом для создания этого шедевра литературы.

«Увертюра» Игорь Северянин

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!

Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолёт буеров!

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс…
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы - в Нагасаки! Из Нью-Йорка - на Марс!

Анализ стихотворения Северянина «Увертюра»

«Увертюра (Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!)» – одно из самых известных произведений Игоря Северянина (1887–1941). В нём проявились все яркие черты созданного им жанра эгофутуризм. Это оригинальное литературное течение отразило неудержимую тягу к новому, характерное для многих творческих людей в начале XX века. Попробуем проследить, как это стремление отразилось в данном стихотворении.

На первый взгляд это произведение кажется совершенно обыкновенным. У него несложная структура – три четверостишия с перекрёстной рифмовкой (abab). Стихотворный размер – анапест с допущениями (в некоторых стопах четыре слога вместо трёх). Однако стоит вчитаться в строки, как становится ясно, что читатель имеет дело с языком будущего.

Первые же строки стихотворения заряжают энергией и задором. Поэт использует громкий рефрен «Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!», а затем описывает свои ощущения от этого нетривиального лакомства: «удивительно вкусно, искристо и остро». Вслед за автором и читатель может почувствовать то же самое благодаря эффектной аллитерации. Строки так и лучатся от звуков «с», «ст», «стр».

Нетрудно оценить и цвета, представленные в произведении: «Весь я в чём-то норвежском! Весь я в чём-то испанском!»

И мы представляем себе модного молодого человека, сочетающего в своём наряде, например, уютный скандинавский свитер с пёстрыми испанскими брюками. В этой строфе ярко проявляется тенденция к эгоизму. Поэт без скромности привлекает внимание к себе, часто повторяя «я».

Вторая часть термина «эгофутуризм» выражена в следующем четверостишии:
Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском - это пульс вечеров!

Устремлённость в будущее здесь обнаруживается в дерзком словотворчестве. Автор сочиняет новые слова, сочетая корни из уже существующих, чтобы отразить экспрессию, динамизм явлений, которые хочет показать. Так рождаются «крылолёт», «ветропосвист», облегчающие воображению задачу. Ведь вещи, о которых говорит поэт, хоть и известны, но мало распространены. В самом деле, трудно представить себе, чтобы в 1915 году автомобильное движение было настолько бурным, чтобы характеризоваться словом «беги».

В третьей строфе кипучесть богемной жизни, раскрытая в стихотворении, идёт на спад. Поэт словно приподнимает завесу неуёмного всеобщего веселья, чтобы показать, что за ней скрыто: «Я трагедию жизни претворю в грёзофарс…»

Читатель видит новое выражение, которое в полной мере отражает суть творческой элиты. Автор показывает, что за мечтами, иллюзией счастья всегда стоит человеческая драма. Но он не намерен падать духом, поэтому в последней строке звучит оптимистичный призыв: «Из Москвы - в Нагасаки! Из Нью-Йорка - на Марс!»